ŷ������

“...в черном шелковом платье, с чудесной камеей-брошью, в очках и седоватых локонах, Наталья Григорьевна была внушительна. Как только кучер подвез их и они вышли, сразу почувствовалось,
что все прочно, по-настоящему, что для дел Общества именно нужна Наталья Григорьевна со своей солидностью, образованностью и умеренными взглядами.
Это не выскочка. Она читала ровным, несколько монотонным голосом, но культурно, то есть так. что в зале веяло серьезностью, едва ли переходящей в скуку, и если переходящей, то лишь для очень молодых. Люди же зрелые-- их
было большинство -- сидели в сознании, что об истинно литературных вещах с
ними беседует истинно литературный человек.”
― Борис Зайцев, Голубая звезда

“So much of the pain of loneliness is to do with concealment, with feeling compelled to hide vulnerability, to tuck ugliness away, to cover up scars as if they are literally repulsive. But why hide? What's so shameful about wanting, about desire, about having failed to achieve satisfaction, about experiencing unhappiness? Why this need to constantly inhabit peak states, or to be comfortably sealed inside a unit of two, turned inward from the world at large?”
― Olivia Laing, The Lonely City: Adventures in the Art of Being Alone

“There is a gentrification that is happening to cities, and there is a gentrification that is happening to the emotions too, with a similarly homogenising, whitening, deadening effect. Amidst the glossiness of late capitalism, we are fed the notion that all difficult feeling - depression, anxiety, loneliness, rage - are simply a consequence of unsettled chemistry, a problem to be fixed, rather than a response to structural injustice or, on the other hand, to the native texture of embodiment, of doing time, as David Wojnarowicz memorably put it, in a rented body, with all the attendant grief and frustration that entails.”
― Olivia Laing, The Lonely City: Adventures in the Art of Being Alone